Куда сослали на каторгу писателя Николая Чернышевского, 10 букв?

Куда сослали на каторгу писателя Николая Чернышевского? (загаданное слово из 10 букв).

Роман Николая Чернышевского”Что делать” мы изучали в советской школе, вникали в сны Веры Павловны. Он из семьи священника. Подростком увлекался чтением философов. Потом учеба в семинарии,но не стал делать духовную карьеру и поступил в университет. Роман “Что делать”оказал большое влияние на общественную жизнь, на духовное развитие общества. Власть сочла это влияние вредным, на него поступил донос предателя и автора романа арестовали и приговорили к 14 годам каторги. Николая Гавриловича сослали в места отдаленные, лишили возможности общения с единомышленниками в центральной России. Ответ на вопрос- Забайкалье.

Царская каторга в ХIХ-ХХ веках

Каторга в Сибири в XVIII веке
Указом от 29 марта 1753 женам и детям ссыльно­каторжных разрешалось оставаться на прежнем месте жительства. Согласно указам 1753 и 1754, каторга стала вы­сшей мерой наказания за уголовные и политические преступления и получила большое распространение. Последнему спо­собствовал и указ от 8 января 1765, разрешавший помещи­кам ссылать своих крестьян за «предерзностное состоя­ние» в каторжные работы на срок по собственному усмотрению. После завершения в 1767 строительства порта в Рогервике основная масса ссыльнокаторжных стала направляться в Сибирь, Оренбуржье и на Урал. Во второй половине XVIII в. как раз­новидность каторги законодательно были выделены наказа­ние работами на строительстве крепостей (крепостные работы) и в специально создаваемых работных и смирительных домах (для женщин — в прядильных домах). Получила распростране­ние практика определения каторжных, отбывших срок, а также нетрудоспособных (по старости, болезням и увечьям) на поселение в сельской местности. Указами от 13 сентября 1797, 25 июня и 31 октября 1798 введены 3 категории каторжных работ: 1-я, наиболее тяжкая — на Нерчинских и Екатеринбургских заводах и рудниках, 2-я — на Иркут­ской суконной фабрике, 3-я — на строительстве крепостей.

Каторга в XIX веке
До начала XIX в. каторга, как и в целом ссылка, не была законодательно квалифицирована. Состав преступле­ний, сроки, места каторги оговаривались отдельными законодательными ак­тами, носившими прецедентный и казуистичный характер. Сибирской каторге ведали Сенат, Сибирский приказ, Берг-коллегия, Кабинет Его Императорского Величества с подключением местной адми­нистрации. Устав о ссыльных 1822 законодательно ква­лифицировал каторгу срочную и пожизненную (бессрочную). Срок обязательных работ при пожизненной каторге ограничивался 20 годами, при срочной — временем, определенным в пригово­ре. После отбытия каторги осужденные пожизненно определя­лись на жительство по месту каторги, а осужденные на срок направлялись на поселение в места, указанные властями. На практике исключение по срокам ссылки существо­вало для «государственных преступников», которых мог­ли амнистировать. Например, Александр II при вступлении на престол освободил всех политссыльных, попавших в Сибирь в правление Николая I (исключая тех, кто уже в Сибири совершил новые преступления). В 1832 Устав и другие нормативные акты о каторге и ссылке были включены в Свод законов Российской империи (14-й том «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и о ссыльных»). Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 и дополнительный к нему закон от 15 августа 1845 предусматри­вали каторгу за совершение наиболее тяжких преступлений с лишением всех прав, определяли ее точные сроки в за­висимости от состава преступлений, устанавливали, что по истечении срока каторги ссыльнокаторжные поступают на поселение, вводили деление каторжных работ на 3 разряда: в рудниках, крепостях и на заводах. Перевод бессроч­но каторжного на поселение зависел от степени его ис­правления. В 1864 были упразднены крепостные работы. С постепенным закрытием и переходом в частные руки казенных заводов стала сокращаться заводская каторга, на смену ей пришли каторжные работы на золотых приисках.

В 1869 были изданы правила, по которым на каторгу в сибирские рудники и заводы должны были направляться осуж­денные только из Сибири и зауральских частей Пермской и Оренбургской губернии, остальные каторжники подлежали распределению по центральным каторжным тюрьмам (централы) в пределах Европейской России. Но поскольку последних не хватало, отправка ссыльнокаторжных в Сибирь скоро возобновилась. В 1870—80 там также были учреждены центральные каторжные тюрьмы: тобольские № 1 и № 2, Алек­сандровская в селе Александровском (см. Александровский централ) и Усть-Каменогорская (для осужденных военнослужащих). Одновременно началась отправка каторж­ных на остров Сахалин. Закон от 11 декабря 1875 и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 упраз­днили прежние 3 разряда по роду работ и установили 7 степеней каторжных работ, с учетом их тяжести. Степени сводились в 3 разряда: 1-й — осужденные без срока или на срок свыше 12 лет, 2-й — от 8 до 12 лет, 3-й — от 4 до 8 лет. Кроме того, вводилась система «исправительных» разрядов. Первоначально каторжные поступали в раз­ряд испытуемых: 1-го разряда — на срок от 8 (для бес­срочных) до 2 лет, 2-го — на 1,5 года, 3-го — на 1—1,5 го­да. Испытуемые содержались в тюрьмах: бессрочные — в ножных и ручных кандалах и отдельно от других каторжных, срочные — только в ножных. Заключенные носили спец­одежду, мужчинам выбривалось полголовы. При хо­рошем поведении следовал перевод в разряд исправ­ляющихся, которые содержались без оков и занимались более легкой работой отдельно от испытуемых. Далее, через 1—3 года, заключенному могли предоставить более льготные условия (проживание вне тюрьмы, вступление в брак, домообзаводство, наличие имущества). Если ка­торжанин работал без взысканий, то 10 месяцев срока ему засчитывались за год. Осужденные на бессрочную каторгу по истечении 20 лет с разрешения начальства освобожда­лись от работ. Данные правила не распространялись на отце- и матереубийц, которые никогда в разряд исправля­ющихся не переводились, а также на политкаторжан, которые в данный разряд переводились только в исклю­чительных случаях по «высочайшему» разрешению. Работа каторжных оплачивалась (по закону от 6 января 1886) в размере 1/10 дохода, полученного их трудом. Каждому заключенному полагалось в день по фунту мяса летом и по 3/4 фунта в прочее время, 1/4 фунта крупы. На собственные средства каторжные могли приобретать другие продукты питания. Каторжные, не способные ни к какой работе, размещались по сибирским тюрьмам. Жены и дети могли сопро­вождать каторжных на каторгу, жить рядом с тюрьмой. После отбытия срока (в том числе в централах) каторжные перехо­дили в разряд ссыльнопоселенцев, как правило, вблизи места, где отбывали каторгу, или в особых колониях (например, на Сахалине). Закон от 12 июня 1900 расширил сферу применения каторги, заменив ею ряд более легких наказаний. В начале XX в. каторга существовала в виде системы каторжных тюрем. Управление каторги в XIX — начале XX в. входило в общую систему управления ссылкой (Ссылка в Сибирь), но на мес­тах ею заведывало заводское и тюремное начальство.

Основной контингент каторжных — уголовники. В перио­ды обострения в стране социально-политической ситуации каторге под­вергались участники народных движений (К.А. Булавина, Е.И. Пугачева), крестьянских, городских, казачьих, солдатских восстаний и бунтов. С появлением и развитием в России революционного и национально-освободительного движения на каторгу стали ссылать их учас­тников — декабристов, польских повстанцев, петрашев­цев, народников, социалистов и других, которые составляли особую категорию политических каторжан. На рубеже XIX— XX вв. среди политкаторжан численно преобладали ра­бочие, социал-демократы и эсеры.

Из воспоминаний народовольца Осипа Минора:
Порядки в Вилюйской каторжной тюрьме были такие: На первых порах мы установили нашу конституцию, известный порядок. Мы были предоставлены внутри тюремной ограды самим себе: начальник тюрьмы, казачий офицер, совершенно не касался нас. Он ограничил свою деятельность заботами финансового характера и общей охраной тюрьмы, за ее оградой. Но, будучи предоставлены сами себе, мы, конечно, не могли жить так, как каждому хотелось бы. Мы тут воочию увидали, как образуется общество и его жизнь. Когда люди оказываются в таких условиях, когда пространство для них ограничено, сырье в ограниченном количестве и их связывает неизбежность удовлетворения основных потребностей в пище, крове, покое, то люди по необходимости устраиваются так, чтобы можно было жить.
В тюрьме надо топить печи, печь хлеб, варить пищу, поддерживать чистоту. Для всего этого установилась очередь, и каждый принимал участие во всех работах, при чем та работа, которая не всем доступна по слабости или неумению, падала на другого, сильного и умелого. Разделение труда легло в основание нашей общественной организации, и это давало возможность каждому из нас иметь довольно времени для серьезных занятий с целью пополнения и расширения знаний. Так мы прожили в тюрьме около 3-х лет. Вдруг пришло известие, что нас всех приказано перевести а другую тюрьму, Акатуевскую, в Нерчинско-заводском округе, Забайкальской области.

Главные места каторжных работ в Сибири: в Забайкалье — Нерчинские заводы, рудники и прииски, в Прибайкалье — Усть-Кутский и Иркутский (Усольский) солеваренный, Николаевский железоделательный заводы, Иркутская (Тельминская) суконная фабрика, в Западной Сибири — отдельные крепости на пограничной линии (крепостные работы), на Дальнем Востоке — угольные копи на острове Сахалин. С 1890-х гг. каторжане использовались на строительстве Сибирской, а затем Амурской железной дороге. Крупнейшими каторгами являлись нерчинская и Сахалин.

Нерчинская каторга возникла в начале XVIII в. и размещалась в пределах Нерчинского горного округа, принадлежавше­го с 1780-х гг. Кабинету Его Императорского Величества. Ссыльнокаторжных использовали в качестве чернорабочих на серебросвинцовых заводах, на золотых приисках, в рудниках, поэтому каторжные тюрьмы открывались при каждом крупном предприятии. За весь период существования каторги были открыты и дейст­вовали Алгачинская, Акатуйская, Александрово-Заводская, Горно-Зерентуйская, Кутомарская, Кадаинская, Кличкинская, Мальцевская, Нижне-Карийская, Сред­не-Карийская, Усть-Карийская, Верхне-Карийская, Амурская тюрьмы. Оборудованы были также тюрьмы и при золотых приисках — Казаковская, Козловская, Но­во-Троицкая, Нижне-Борзинская и другие. Содержались ссыльнокаторжные и в Петровском Заводе. Во второй половине XIX в. Нерчинская каторга представляла собой сеть каторжных тю­рем, разбросанных на значительном расстоянии друг от дру­га, объединенных в каторжные районы: Горно-Зерентуйский, Александрово-Заводской, Карийский (Карийская каторга). Управление Нерчинской каторгой осуществляли заведующий нерчинскими ссыль­нокаторжными, находившийся в Нерчинском Заводе, затем в Чите, которому подчинялись старшие и младшие смотри­тели тюрем, смотрители цехов, богаделен, тюремные над­зиратели; в Петровском Заводе и на Карийских при­исках — полицмейстер, смотрители тюремные приставы. Через забайкальские тюрьмы прошли декабристы (см. Декабристы в Сибири), петрашевцы (М.В. Петрашевский, Н.А. Спешнев, Н.А. Момбелли, Ф.Н. Львов, Н.П. Григорьев), революционеры-демократы (М.Л. Ми­хайлов, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Ишутин), народни­ки (П.И. Войнаральский, С.Ф. Ковалик, Л.Г. Дейч, А.В. Прибылев, Ф.Я. Кон, Е.К. Брешко-Брешковская и другие), участники польского национально-освободительного движения (восстаниий 1830—31, 1863—64) и члены первых рабочих организаций (П.А. Алексеев, В.П. Обнорский). В начале XX в. здесь содержались социал-демократы (в том числе депутаты большевистской фракции Государственной думы II созы­ва А.П. Вагжанов, В.М. Серов, организатор первых марк­систских кружков в Забайкалье Е.М. Ярославский, эсеры (в том числе известные террористы Г.А. Гершуни, Е.С. Созонов, И.Н. Брильон, П.П. Прошьян, М.А. Спиридонова), анархисты, а также многочисленные участники массовых народных выступлений.

В системе Нерчинской каторги во второй половине XIX в. самосто­ятельное значение приобрела Карийская каторга, организованная в 1838 на золотых приисках по реке Каре. Сначала сюда на­правляли уголовных, с 1873 политических заключенных. Карий­скую каторгу составляли 7 тюрем, с 1881 одна из них пред­назначалась для содержания политкаторжан. Через Карийскую каторгу прошло более 200 «политических», главным образом народников и эсеров. После Карийской трагедии в 1890 всех политзаключенных перевели в Акатуйскую тюрьму, на Каре остались лишь уголовные заключенные. В 1898 Карийская каторга ликвидирована.

Сахалинская каторга была открыта в 1869. Сначала ка­торжных отправляли на Сахалин через Сибирь и Дальний Вос­ток, с 1879 их стали перевозить пароходами из Одессы через Суэцкий канал вокруг Азии, с 1884 — дважды в год — весенними и осенними рейсами. Ссылка на Сахалин при­няла массовый характер. В 1886 на острове была офици­ально учреждена всероссийская Сахалинская политическая каторга, хотя политических заключенных туда отправляли и ранее. На Са­халине отбывали каторгу соратники А. Ульянова, участники крестьянских волнений, народовольцы, члены политической партии «Пролетариат», поляки (Б.О. Пилсудский и другие), руководители «Обуховской обороны» 1901 (А.И. Гаврилов, А.И. Ермаков) и другие, всего за время существова­ния каторги — 54 участника революционного движения. К концу XIX в. сложилась система каторжных тюрем, объединенных в Александровский, Тымовский и Корсаковский округа. Сахалинской каторгой заведовали военные начальники острова, которому подчинялись окружные начальники и полицейские управления. Труд каторжных использовался при добыче угля, на лесоразработках, строительстве дорог, мостов, портов, домов. За непродолжительный период Сахалинская каторга выдвинулась на одно из 1-х мест в системе наказаний за уголовные и по­литические преступления. После появления книги А.П. Чехова «Остров Сахалин» (1895) и очерков В.М. Дорошеви­ча начались протесты прогрессивной общественности против жестокостей на «штрафном острове». В связи с Русско-японской войной ссылка на остров была прекращена, а в 1906 упразднена.

В 1892 общая численность отбывавших каторгу по всей России составляла 14 484 человек, в том числе около 74 % в Сибири и на Дальнем Востоке: на Нерчинской каторге — 2 114, Сахалинской — около 6 тыс. человек, при заводах: Иркутском солеваренном — 18, Николаев­ском железоделательном — 16, Усть-Кутском солеваренном — 35, Петровском железоделательном — около 50 человек, при каторжных тюрьмах: Александровской — 1 935, двух тобольских — 510, Усть-Каменогорской — 43 человека.

Режим и правила
Каторжный режим на заводах, рудниках и приисках был чрезвычайно суровым. К месту назначения заключен­ные двигались пешком, во второй половине XIX в. их стали пе­ревозить речным и морским транспортом, с конца XIX в. — по железной дороге. На каторге заключенные проживали в тюрьмах, которые обычно представляли собой одноэтажные деревянные бараки и даже землянки, обнесенные деревянной или каменной огра­дой. Тюрьмы, как правило, не отапливались, не имели санитарных условий и были переполнены, подчас в 2 раза выше норматива. Помимо изнурительных работ, постоянными спутниками каторжной жизни были болезни, нередко эпи­демии, и недоедание, следствием чего являлась высокая смертность среди каторжан (в том числе по пути следования на каторгу). К этому добавлялось полное бесправие заклю­ченных, издевательство и произвол со стороны начальст­ва и охраны. За малейшее неповиновение и проступки их подвергали наказаниям: били розгами, заключали в карцер, сокращали паек, направляли на самые тяже­лые и изнурительные работы. Политкаторжане, как правило, содержались вместе с уголовными, выполняли те же работы, подвергались оскорблениям, побоям и телесным наказаниям; их общение между собой ограничивалось. Жесткий режим и произвол тюремной администрации бы­ли причинами протестных голодовок, бунтов и самоубийств политзаключенных. Наиболее крупные волнения произош­ли в 1888 на Сахалине, в 1910 — в Горном Зерентуе, мас­совые самоубийства — в 1889 на Каре (так называемая Карийская трагедия, отравилось 6 человек), в 1912 — в Кутомарской тюрьме (6 человек). Случались также покушения полит­заключенных (эсеры и анархисты) на особо жестоких тюремных начальников и надзирателей (например, убийство в 1907 начальника Алгачинской тюрьмы Бородулина). Случа­лись побеги, в основном уголовных заключенных, которые на во­ле представляли серьезную опасность для местного населе­ния. Несколько удачных побегов совершили и политические (Гершуни, Замошников, Чистохин и другие).

Центральные каторжные тюрьмы (тобольские, Александ­ровская, Усть-Каменогорская) имели 1—2-этажные ка­менные корпуса, больницы, бараки для семей каторжан, в Александровском централе, который по условиям содержа­ния считался лучшей тюрьмой в России, были даже чи­тальня-чайная, школа для детей и духовой оркестр из арестантов. Заключенные следовали строгому тюремному режиму, их или вообще не привлекали к труду, или за­действовали в тюремных мастерских (швейных, столярных и т. п.) и на разных строительных и ремонтных работах. Лишь заключенные Александровского централа использовались как рабочая сила на Иркутской суконной фабрике, Николаевском железоделательном, Иркутском и Усть-Кутском солеваренном заводах. При этом они получали зарплату на­равне с вольнонаемными рабочими.

Помимо официальных правил в каторжных тюрьмах среди за­ключенных существовали неофициальные нормы общежития. Каждая арестантская артель из числа «авторитетов» («иванов»), знавших уголовные и тюремные «законы», выбирала себе старосту, который держал «общак» (артельные деньги), распределял съестные припасы между заключенными, от­вечал за все проступки своих товарищей перед началь­ством. Лишить звания старосты без согласия артели тюремное начальство реально не могло. Помимо старосты никто из заключенных, без особого разрешения артели, не мог вступить в переговоры с начальством. Проступки заключенных перед артелью сурово карались по законам уголовного мира, вплоть до убийства. Политзаключенные, со времен декабристов, также заводили артельный «об­щак» (кассу), используя его для улучшения питания и организации побегов, выбирали своих старост, имели «конс­титуцию» — свод правил поведения, составленных по об­щему согласию. В отличие от уголовных, имевших ран­жирование в зависимости от авторитета и, соответствен­но, разные права внутри артели, политические строили свою деятельность на равенстве всех членов тюремного коллек­тива. Их отношения с уголовными складывались очень сложно. Наряду с попытками сотрудничества, в том числе «умственного» просвещения уголовных, были и ост­рые столкновения, даже кровопролитные драки, например, в 1915 на Казаковском прииске уголовники повесили од­ного из политических.

Прекращение существования каторги
В марте 1917 Временное правительство амнистировало политических и уголовных заключенных, содержавшихся на каторге, вследст­вие чего последняя прекратила свое существование.

Лит.: Максимов СВ. Сибирь и каторга: В 3 ч. СПб., 1891; Фельдштейн Г. Ссылка. Очерки ее генезиса, значения, истории и современного состояния. М., 1893; Жижин В.Д. Ссылка в России (законодательная история русской ссылки) // Журнал Мин-ва юс­тиции. СПб., 1900. № 1; Соломон А.П. Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. СПб., 1900; Кара и другие тюрьмы Нерчинской каторги, М., 1927; Гернет М.Н. История цар­ской тюрьмы: В 5 т. М., 1960—1963; Дворянов В.Н. В сибирской дальней стороне (Очерки истории царской каторги и ссылки, 60-е годы XVIII в. — 1917 г.). Минск, 1971; Политическая ссылка в Сибири. Нерчинская каторга. Новосибирск, 1993; Мошкина З.В. Нерчинская политическая каторга. Вторая половина XIX в. Чита, 1998; Фархутдинов И.П. Сахалинская каторга: история и совре­менность: (К 130-летию объявления Сахалина местом каторги и ссылки) // Вестн. Сахалин, музея: ежегодник Сахалин, обл. крае­вед. музея. Ю.-Сахалинск, 1999. № 6.